ЧАСТНЫЙ ПРИМЕР

Радио Свобода продолжает следить за судьбой уникальной российской технологии создания искусственной нефти

и моторных топлив, у истоков которой стояла компания ЮКОС. Внедрение этой технологии может кардинально изменить

степень воздействия человека на окружающую среду и геополитические реалии.О том, как происходит этот процесс,

рассказывают доктор химических наук Владимир Мордкович и предприниматель Валерий Баликоев, бывшие гостями Радио Свобода полтора года назад.

- Каковы успехи за отчетный период? В коммерциализации, в развитии самой технологии?

Валерий Баликоев: Есть успехи и там, и там.

- Тогда начнем с науки, которая все-таки важнее бизнеса.

Владимир Мордкович: Мы много занимались проверкой уже полученных результатов. Организовали экспертизу нашего

катализатора в одном из ведущих профильных институтов Академии наук и убедились, что он в 3-4 раза производительнее тех, что используются сейчас лидерами отрасли. Кроме того, мы провели подробную инженерную и экономическую проработку нашей технологии и отправили результаты в английскую фирму "Genesis", которая специализируется на сертификации инновационных технологий для тяжелой промышленности. Их вердикт: да, получать с помощью этой технологии моторное топливо из газа или угля эффективнее и выгоднее, чем, например, передавать тот же газ по трубе.

- Если все работает, значит, вы, Валерий, богаты, как Крез?

В.Б.: Потенциально - да.

- Почему потенциально?

В.Б.:Для того, чтобы с новой технологией войти в большой бизнес, надо потратить еще много времени и денег. Например, предстоит построить большой завод, производящий синтетическую нефть из газа или угля. Индустрия

должна увидеть работающее предприятие, приносящее реальную прибыль.

- Почему вы должны этим заниматься, а не какой-нибудь "Газпром" или "Газпромнефть"?

В.Б.: Технологическое недоверие мы преодолели. Но проблема в том, что нефтяные и газовые компании сфокусированы

на сегодняшнем бизнесе, они мало смотрят вперед. На нас они смотрят с интересом, но говорят: да, нам это нужно,

но приходите с промышленной технологией, опробованной на большом заводе.

- И это в ситуации, когда объем сжигаемого попутного газа равен 10 процентам всей добычи "Газпрома"? Разве они

не платят за это существенные штрафы?

В.Б.: Конечно, это для них уже стало проблемой, и дальше будет хуже. Например, существует постановление правительства о том, что с 2012 года объем утилизации попутного газа должен быть не меньше 95 процентов. А пока

по сжиганию попутного газа мы опережаем даже Нигерию. Проблема формулируется просто: вместо того, чтобы сжигать

ценное сырье и загрязнять атмосферу, можно из этого сырья производить высококачественное топливо и сжигать его

с меньшим экологическим ущербом.

- Владимир, я бы хотел задать вопрос вам как человеку, 11 лет проработавшему в Японии. То, что ваша технология

не применяется - это какая-то специфическая российская косность или так устроены отношения науки и бизнеса во

всем мире?

В.М.: Так устроена бюрократия во всем мире, но мы нашли собственное несимпатичное дополнение. Ни одна российская

компания не считает своим бизнесом создание собственно технологий. Ни "Газпром", ни "Газпромнефть" в принципе

не хотят это обсуждать: дайте нам готовое производство - вот их позиция. Если им сверху говорят: занимайтесь

научно-исследовательскими и опытно-конструкторскими разработками, они говорят "есть!". Но НИОКР - понятие широкое,

оно может включать в себя и запуск спутника, и разведочные работы.

- Переход на Евро-3, видимо, можно считать ярким примером отечественных НИОКР:

В.М.: Быстрота внедрения новых технологий - а это вещь, относительная, иногда и десять лет считаются очень

коротким сроком - зависит от количества небольших инновационных компаний. Это их задача - пробить эту корку.

Чем мы и занимаемся.

В.Б.: Мы понимаем, где живем, и знаем особенности и наших добывающих компаний, и иностранных. Им эту технологию

надо принести в том виде, в котором они могут ее потребить. Помимо научной экспертизы мы построили промышленную

установку по созданию искусственной нефти из метана. Получили продукт очень высокого качества - по сути это смесь

бензина и дизеля. Так что в деле коммерциализации мы движемся довольно успешно.

- Для вас принципиально реализовать эту технологию в России?

В.Б.: Нам бы этого очень хотелось. В конце концов, мы живем здесь, и обидно быть гражданами страны, которая

лидирует в деле варварского разбрасывания ресурсов. Есть и другие соображения. Наша технология очень подходит

для освоения отдаленных газовых месторождений. Доносить газ до потребителя с помощью газопроводов и компрессорных

станций - это очень дорогой процесс. Технология сжижения и доставки морем, которая начала стремительно

распространяться лет десять назад - тоже недешевое удовольствие. Поэтому нам кажется, что строительство наших

установок в отдаленных областях - Ямал, Восточная Сибирь - это очень серьезная ниша для бизнеса.

- Слово "Сколково" у вас пробуждает какие-то чувства? Вы пробовали там предлагать свои разработки?

В.Б.: Контакты были: Но кажется, что пока они больше заняты решением организационных вопросов.

- В торопливости их, похоже, не обвинишь.

ВМ: Мы пока не очень понимаем, что можно сделать за счет партнерства со Сколково. И это непонимание взаимно.

- А вот это нежелание заниматься технологиями - это родовая черта и государственных, и частных добывающих компаний?

В.М.: И тех и других, может быть, к частным это относится в большей степени. Они говорят: у нас свой бизнес,

нам нужно оборудование, дайте нам его готовым:

- На что же вы тогда рассчитываете?

В.Б.: На давление государства. И на самом деле, оно уже становится ощутимым. Добывающим компаниям придется решать

проблему попутного газа. Просто раньше они стояли перед выбором: или сжигать газ и платить экологические штрафы,

или гасить факела, останавливать добычу, разбрасываясь тем самым финансовым ресурсом. Теперь есть способ решить

одновременно и политическую, и промышленную задачи.

- Есть еще и традиционный способ: включить административный ресурс и переносить срок введения ограничений с 2014

года и до бесконечности. Как с Евро-3.

В.Б.: Уже перенесли, первый срок был 2011 год. Но мы намерены достаточно громко и настойчиво говорить о том,

что аргумент "нет технологий" уже несостоятелен.

- Правильно ли я понимаю, что внедрение и распространение ваших установок изменит и какие-то геополитические

обстоятельства? Ведь нефть и газ - это не простые полезные ископаемые.

В.Б.: Нам кажется, что диалектический скачок уже произошел, потому что до нас все предлагаемые технологии создания

искусственной нефти были убыточными. Да, геополитические и макроэкономические последствия этого будут серьезными.

Изменится вся инфраструктура доставки энергоносителей, потому что транспортировать и хранить жидкость на порядок

легче и дешевле, чем газ. Так, например, может измениться схема добычи газа на шельфовых месторождениях. Если

установка компактна и может за счет этого размещаться, например, на морской платформе, значит, отпадает потребность в трубе, по которой газ транспортируют на берег для сжижения. Одно это может серьезно изменить запасы газа в мире. Кроме того, есть большое число так называемых низконапорных месторождений, где добыча при нынешних технологиях экономически невыгодна, а вся инфраструктура уже существует, и сами месторождения выработаны максимум на 70 процентов. Нам в таких местах даже компрессоры не нужны. Таких мест больше всего в России и Северной Америке.

- Благодаря вашей технологии небольшие города и поселки смогут стать энергоавтономными?

В.Б.: И это может драматически сказаться на глобальной ситуации. Например, сейчас главный источник энергоносителей - Персидский залив. А если разовьется технология добычи нефти из угля? Лидер по запасам этого ископаемого - Соединенные Штаты. Уже сейчас энергобаланс меняется из-за того, что развилась технология использования сланцевых газов.

- Если и когда ваши идеи найдут применение, будет ли это означать, что Россия перестанет быть сырьевой экономикой?

В.М.: Россия станет более современной сырьевой экономикой, а наши двигатели внутреннего сгорания перестанут варварски загрязнять окружающую среду. И не только мы, но все человечество станет потреблять углеводороды более

разумно и эффективно.

- То, что вы описываете, так заманчиво, что остается единственный вопрос - когда?

В.Б.: Мы готовы к строительству первого опытно-коммерческого завода. Дело за инвестициями в размере от 40 до

100 миллионов долларов. Мы потратили последние полтора года на то, чтобы независимая экспертиза подтвердила

параметры нашей технологии, а бизнес и научный мир могли на это опираться. Но надо понимать, что промышленные

технологии - это та область, где ничего не происходит быстро. Набирающая сейчас популярность технология добычи

газа из сланцевых пород начинала разрабатываться в США в 50-е годы прошлого века. Первая установка по сжижению газа

появилась в 1960 году. Бывают случаи, когда технологии внедряются быстро: например, реформинг бензина, когда во

время Второй мировой войны возникла острая потребность в высокооктановом бензине, и советский академик Ипатьев

решил эту задачу за несколько лет и для СССР и для США. Но не хотелось бы, чтобы такие стимулы возникали вновь.

21.10.2011, http://www.svobodanews.ru/content/article/24367149.html

24.10.2011